В жизни почти любого настоящего моряка, выплывающего в открытое море, всегда найдется рассказ о том самом "девятом вале". Но случается и так, что после девятый волны

Каждый настоящий моряк может рассказать о том самом "девятом вале", который он хоть раз в жизни да встречал в открытом море. Но случается и так, что после девятой волны рассказывать о ней уже и некому.

Череда неудач преследовала команду старого фрегата под грязными изорванными парусами. Трудности начались еще тогда, когда судно отплыло из порта Прайи. Кроме того, что пришлось скрываться от португальского флота, преследующего команду довольно долгое время, имелись вещи и неприятнее. После потери "талисмана" корабля почти все моряки поникли духом. Они словно предчувствовали нехороший рок, повисший над их кораблем, ведь проблемы начались еще у побережья Южной Африки, когда они неудачно взяли на абордаж большое торговое судно. Сейчас их сундуки полнились золотом, парчой, слоновой костью и разнообразной едой, но совершенно ни у кого не было аппетита, никто даже не взглянул на развалы драгоценностей, потому что единственная ценная вещь, которой они поклонялись,  пропала в бездне океана.
Путь через Атлантику к Карибам был самым сложным испытанием пожалуй для каждого члена команды. Каждую ночь и почти каждый день приходилось бороться со стихией. Из-за грозовых туч было трудно понять в каком направлении двигается корабль, а такая элементарная вещь как компас то и дело не хотел показывать направление. Капитан уже начинал подумывать о том, что проклятье обмануть ему не удалось и теперь вряд ли когда-нибудь будет возможно от него избавиться.
Последний день путешествий выдался на удивление спокойным. Небо было таким же хмурым, но казалось выше, а ветер и вовсе успокоился. Йессе, забравшись на мачту, долго всматривался в горизонт, глядя в подзорную трубу, а затем закричал вниз: "Хет ланд! Хет ланд! Земля!"
Вся команда тут же поднялась на ноги и, перевесившись через бортик, стала всматриваться вдаль. Действительно, вдали, под желтой полосой неба виднелся какой-то остров.
- Капитан! Барбадос! - закричал кто-то с палубы, разбудив Нильса. Тот отсыпался в своей каюте. Все эти дни спать было проблематично: мотало так, что было не до сна, да и нельзя было оставить свою команду один на один со стихией. Тут же вскочив на ноги и наскоро натянув на себя грязные штаны в соленых разводах, мужчина поднялся наверх. Отобрав у кого-то подзорную трубу, он всмотрелся вперед.
- Поднять паруса! - рявкнул он так, чтоб все его слышали. Неужели, добрались? Спустя стольких дней болтанки, в результате которых погибло трое бравых ребят, они смогли добраться до берега.

Нильс взволнованно опустил подзорную трубу. Он улыбался. Впервые за последние несколько недель он улыбался.  На радостях он даже похлопал какого-то моряка по плечу, хотя обычно избегал этого.
- Все хорошо... все хорошо! - подбодрил он команду и поспешил обратно в свою каюту. Там лежал компас, инструменты навигации и разложенные карты, которые должны были помочь ему понять где в действительности они находятся. Несмотря на изначально нацеленный курс на Барбадос, все могло оказаться иначе. Спустившись, Нил для начала сел на табурет возле стола. Прокрутил что-то в своей голове, тряхнул немытыми волосами и с улыбком подтянул к себе карту. Но тут внезапно корабль что-то толкнуло. Циркули посыпались на пол. Было такое ощущение, что они напоролись на риф, но судя по картам до рифа было еще далеко. Бросив все, Нильс вновь взбежал наверх.
- Что случилось?
- Никак не знаем, капитан! Такое ощущение, что риф, но мы ничего не видим.
Корабль тряхнуло еще раз, мужчина вцепился в перила. Резкий поток ветра снял с его головы треуголку и отбросил на палубу. Ветер не прекратился. Все новый и новый порыв трепал только что натянутые парусы.
- Убрать паруса! Убрать паруса, я сказал! - закричал Ноорт, перекрикивая завывающий ветер. Вся команда разбежалась по своим местам, выполняя приказ, а капитан побежал на мостик, помогая рулевому. Погода менялась очень резко. Волны и ветер сбросили их с пути, корабль направлялся чуть левее первоначального курса. Над морем сгущались тучи. Чернее их Нил не видел никогда. И как же бешенно заколотилось сердце, когда прямо по курсу ветер погнал облака воронкой. И то, что было в небесах, отражалось и в воде - водоворот набирал обороты, высверливая в толще моря дыру в бездну.
Вцепившись с рулевым в штурвал, Нильс изо всех сил пытался свести корабль в сторону, избежав воронки. Парусы уже были убраны, теперь вся команда всеми силами пыталась увести судно в сторону. Его начало сильно мотать по волнам, подбрасывая словно игрушку в воздух. Что интересно, скопление туч не разрывалось молниями, но стоял сильный гром. Из-за отстутствия вспышек было очень темно, почти ничего нельзя было видеть, кроме далекой желтой полосы по правую сторону. Кто-то что-то кричал, но шум заглушал все. Нил даже не слышал о чем говорит рулевой. Но впрочем, это было почти не важно, ведь в следующее мгновение его, как тряпичную куклу, откинуло от штурвала, а затем хищные волны утащили его под воду. Ноорт держался крепко, не отпуская, и вспоминал свою жену, которая, если верить ее описаниям, всегда слышала только это - шум моря.
Сидя там, совершенно один, уже не будучи уверенным, что кто-то из его команды еще жив, Ноорт наблюдал как корабль накренился. И мужчина показался зев всего океана, хищно осклабившийся на него самого. И огромная волна, словно вырвавшаяся откуда-то из недр, захлестнула судно вместе с капитаном. Бороться со стихией было уже бесполезно. Нилься отпустил штурвал.
Это было самое ужасное чувство, которое когда-либо он чувствовал. Он раньше и не догадывался, что умирать так мучительно. Легкие наполнялись водой, любой вздох мог оказаться смертельным.
Страшное удушье. И бездна разгрызгла корабль.

Нильсу всегда было интересно, с самого детства, почувствовать смерть. Ему было любопытно, что же стоит за этой гранью. В сказки из настольной книги его матушки - Библии - он не верил. Ему казалось, что в смерти все равны и все оказываются в глупом положении. Наверное, в таком оказался и он.
Сначала было темно. Совершенно темно. Так бывает, когда напьешься быстро и много и падаешь мордой в тарелкой. Иногда как раз-таки кажется, что уже умер. Но затем ватная темнота стала расходится, вокруг все стало светлее и отчетливее. Перед Нилом сидел темнокожий пожилой человек в одной набедренной повязке. Было трудно рассмотреть, где они находились, было смутно, но казалось, будто в каком-то низком помещении. Мужчина что-то рассказывал, иногда хрипло смеясь и скаля свои три с половиной зуба. Но все, что он говорил, было понятно Ноорту. Он знал этот язык, впрочем, как и любой голландец-колонист.
- Нет... - почему-то не согласился он сам, - Это нечестно.
Затем картинка сменилась. Нильс оказался в море. Одиноко в море. Не было ни лодки, ни корабля. Только он, соленая вода и жаркое солнце. До его ног кто-то дотрагивался, словно большие медузы кружили под ним. Холодные, неприятные твари окружали его и засасывали внутрь. Мужчине было не за что ухватиться, он стал барахтать руками, но, как это бывает во сне, его движения были мучительно медленными. Когда его голова уже скрылась под водой, он услышал все тот же смех шамана и его последнюю фразу, сказанную грозно, но с усмешкой:
- Ну кхаан вех!
Нильс вскочил, просыпаясь и откашливаясь. Под его ладонями был настоящий камень. Холодный и скользкий. Да и вообще... пират судорожно огляделся, не переставая кашлять и отхаркивать воду. Он был в каком-то гроте. Темно и сыро, со свода капает вода, назойливо долбя звуком по барабанным перепонкам.
Капитан Нильс ван Ноорт был жив. По крайней мере так казалось. Он повернул голову вправо и аж подпрыгнул на месте. Женщина, весьма привлекательная, сидела рядом. Вернее сказать, в воде. Да еще и... Нил напряг зрение... без корсета! Мать честная!
- Святая инквизиция! - гаркнул он. - Вы откуда? Где я? Вы не пострадали?
Он сам не знал, зачем спросил последнее. Вряд ли на их корабле могла притаится такая красотка.